Мертвый анархист

Фото: Анастасия Яковлева

Как хоронили пермского политического активиста, ветерана чеченской кампании и ополченца с Юго-Востока Украины Александра Стефановского, погибшего под Луганском

Святослав Иванов

18 августа, 2014 19:54

7 мин

5 августа в бою за Луганск погиб ветеран Чеченской войны, пермский активист Александр Стефановский, позывной «Мангуст». Там он возглавлял разведывательно-диверсионную группу батальона «Заря», в котором служил другой пермяк — Александр Григоренко, раненый в том же бою за Луганск осколками мины в ноги. Александр Стефановский уехал воевать за непризнанную Донецкую республику еще в мае, а спустя полтора месяца был сильно ранен в плечо и голову фугасным зарядом из танка. Прошел лечение и вернулся на поле боя, чтобы погибнуть от минометного снаряда.

«Надеюсь, Бог простит»

Рядом с храмом в Северном кладбище стоит несколько автобусов, которые привезли людей на отпевание. Около него сидят на корточках загорелые, плохо выбритые люди. Они тоже пришли попрощаться. И они в центре внимания друзей и родственников усопшего. «Труп перевезти было очень не просто», — говорит коренастый боец с небольшим ирокезом. Его позывной «Конь», он служил вместе с «Мангустом» и отвечал за то, чтобы груз-200 пришел в Пермь.

– У нас есть специальный человек в Ростове, который занимается перевозками тел через границу. У него постоянно много работы, машины могут неделю стоять на границе, пока он не даст команду, что можно спокойно выезжать в Ростов, — рассказывает «Конь» пермским мужикам.

Рядом с «Конем» стоит его боевой товарищ, человек с небольшой бородкой и добрыми глазами, «Музыкант». «Музыкант» говорит:

– В Ростове как раз и происходит обработка тела, изготовление гроба и все эти вещи.

Александра Стефановского, как и всех погибших за ДНР и ЛНР, привезли к родным в запаянном черном цинковом гробу. Узнать, кто на самом деле находится в ящике — почти невозможно, вскрыть гроб непросто.

– Говорят, мать все-таки вскрыла гроб, чтобы посмотреть, точно ли там ее сын, — говорит мне прихожанин в храме.

– И что он?

– Весь почерневший. Полторы недели ведь прошло.

На отпевании в храме стоит большая толпа людей, пришедших проститься с погибшим. «Александр буквально с первых дней громил либералов на «АнтиПилораме», проводил заседания клуба «Патриот» на темы истории России. Александр также известен в Перми как человек, который воссоздал массовую русскую народную игру «Бачуга», организовал добровольную народную дружину для охраны правопорядка. Александр — коммунист, член КПРФ», — говорилось в послании регионального отделения Компартии, которое и сообщило всем о времени и месте отпевания.

Помимо Александра Стефановского, в храме отпевали еще старую бабушку, к которой пришла семья из пяти человек и несколько стареньких подруг. Все они очень неловко поглядывали на толпу плачущих мужчин в военной форме, с флагами и в футболках «Донецк». «Война это достаточно грязное дело, я попросил Бога, чтобы он простил раба божьего Александра за все его содияния», — закончил службу батюшка. Друзья ополченца, прежде чем вынести гроб из храма, ножом процарапали на крышке православный крест. Отпевание было окончено.

«Слава героям Новороссии»

«Я не понимаю, зачем Сашенька ушел. От него останется какая-то память, ребята?», — причитала мать Александра, стоя перед глубокой могильной ямой. «Вы вырастили очень хорошего, честного, настоящего человека. Как только он узнал, что там убивают детей, сбрасывают бомбы на спящие дома — он сразу к нам приехал. Его слава никогда не угаснет и те деяния, которые он совершил», — утешал плачущую женщину «Конь». «Слава героям Новороссии, Слава Александру, Слава героям», — скандировала каждую минуту толпа задним фоном.

«Саша был добрым, умным мальчиком. С чистым сердцем, душой. Всегда уступал места в автобусах, в отличие от молодого поколения, ходил по школам и чему-то там учил деток. Вы не понимаете, какая это потеря для нас, для его семьи», — обращалась к толпе теща погибшего ополченца, седая грузная женщина. Через 20 минут она уже рассказывала другим воюющим, как в тридцатые и сороковые годы ее семья голодала и они выживали на корку хлеба в день.

По армейским традициям, солдаты, приехавшие на похороны, сделали три выстрела в воздух. Собравшиеся вздрогнули и начали озираться.

– И ведь у них там всегда так, понимаешь, — говорит мужчина с муляжом автомата, стоящий с флагом Российской империи, своему другу, который пришел с флагом ДНР.

– Давно надо перебить всех гадов уже. Уверен, что сейчас парни поедут еще больше туда, после того, как Сашу убили.

– Сам ехать не хочешь?

– Не, у меня двое маленьких детей, кто их кормить будет?

После похорон стоим с группой ополченцев и курим.

– Ты же друг Александра Григоренко? — спрашивают они у стоящего рядом со мной пермского журналиста. — Напиши там, что Саша ранен в том же бою, в котором был убит Стефановский. Осколком мины повредило мягкие ткани обеих ног, но жить будет.

– Что ему передать. Лекарства, бинты, телефон? Мы как раз думали, что нужно ехать в конце августа его оттуда забирать.

– Только телефон. И вы, видимо, не понимаете, что там происходит. Там нет электричества, нет воды, нет связи — ездим к российской границе ловить сеть. И проехать туда очень тяжело. Практически невозможно.

«Говорил я ему, будь художником»

Поминки проходят в простом пермском кафе, находящемся недалеко от центра. Все не спеша рассаживаются, разговаривают. На экранах показывают фотографии Александра, на столах стоят бутылки водки, морс, поминальные пироги. Разносят тарелки с супом.

Во главе столов сидят мать, вдова, дядя Александра и два ополченца, которые вытащили труп с поля боя и привезли его в Пермь. Детей погибшего так и не было видно.

– Я старался быть Саше как отец, — встает дядя, работающий в пермской академии художеств. — С детства еще с ним возился, хотел, чтобы он стал художником. Но у него были другие планы — уехал на Дальний Восток к отцу, хотел там бизнес сделать. А потом началась Чечня. Всегда воюют, и он захотел. Зачем идет сегодняшняя война, кто в ответе за погибших парней? Это все игра политиков, а гибнут простые парни.

– Успокойся, отец, лучше присядь, — ответил ему уже подвыпивший мужик в военной форме, с медалями на груди и большим шрамом на лице.

Рядом со мной сидит человек, ответственный за перевозку гуманитарной помощи из Перми на Юго-Восток Украины. Спрашиваю у него, можно ли с ним поговорить и взять интервью, а мой сосед хочет узнать, когда они с ополченцами уезжают, чтобы передать раненому Александру Григоренко телефон. «Вам сколько лет? Вы башкой своей подумайте, мы не даем такую информацию никому!», — прервал нас, сидящий рядом с нами пермский политконкультант Олег Мейлус. «Простите ребята, но я правда, даже дома не говорю, во сколько уезжаю. Как только, так сразу. Простите», — сказал нам позже молодой человек, который будет сидеть за рулем машины, следующей на войну. Через час они уехали, и все сразу разошлись по своим домам.